А. Лазарчук
ТРАНКВИЛИУМ
Байбулатов вздрогнул. - Вы мысли не читаете, Глеб Борисович? Я как раз вспоминаю те дни... - он помедлил и продолжал, не дождавшись реплики Глеба: - Я получил их по почте. На следующее утро после того, как... Часы еще шли. Не было ни записок, ни... Я даже обработал конверт реактивом, думал - тайнопись. Нет, не тайнопись. Просто - часы. В серой оберточной бумаге. Заведенные. Репетир стоял на трех часах ночи. Примерно в это время его и убили... - Байбулатов вздохнул. - Я знал о той акции, что он готовил - и был решительно против нее. Но Борис Иванович меня не слушал. У меня уже тогда начало складываться впечатление, что он сам спланировал и рассчитал свою смерть. Зачем? Не знаю... Но он выглядел человеком, простившимся со всеми и со всем... Ему уже ничто не было страшно. Глеб посмотрел на своего собеседника. Черные глазки непроницаемо смотрели мимо. Даже если он знает что-то, подумал Глеб, но не хочет говорить - то и не скажет. Вся история смерти отца - сплошные дыры. И нет призрака, чтобы раскрыл сыну страшную тайну... - Что значит "червонная зона"? - спросил Глеб. - Это из скаутского жаргона, - тут же ответил Кирилл Асгатович. - Область, где существуют проходы. От Земли Спасения до Эннансиэйшн. - А почему так называется? - Форма такая - червонная масть. - Понятно... Значит, мы давно уже не в ней? - Совершенно верно. Некоторое время ехали молча. далее